Загрязкина Татьяна Юрьевна

Статья посвящена языку и культуре Прованса/Окситании периода конца XI – начала XIII в. Показывается, что выражение Ф. Броделя «вечно другая Франция» отсылает к коллективному представлению, конструкту. По мнению Ж.-К. Нарси-Комба, разграничивающего понятия «конструкт» и «концепт», концепт есть результат классификации естественных явлений и человеческих наблюдений, конструкт – действий и воли человека. Задача статьи показать, что провансальская/окситанская идентичность, восходящая к традиции трубадуров, выстраивалась осознанно на базе идентификаторов, формирующих особость региона в глазах «своих» и делающих его узнаваемым в глазах «чужих». Чувство принадлежности к Провансу/Окситании обладает чертами конструкта, в основе которого лежат особые – «сильные» слова, или «слова силы» (mots-force), «места силы» (lieux de force). Показывается, что трубадуры имели развитое чувство принадлежности к своей земле. Оно выражалось через систему сильных слов – идентификаторов: знаковых топонимов, очерчивающих регион, обозначений языка, названий известных дворов, имен меценатов и дам (в том числе зашифрованных), а также выстроенной системы слов-символов, отражающих идеал, игру, мечту и ценностные установки. Делается вывод, что язык трубадуров – это пример того, как слова формируют идентичность и создают конструкт, компоненты которого не утрачивают своего значения вплоть до настоящего времени.

Рассматривается вопрос развития идентичности как феномена, обладающего обобщающими свойствами и связанного с реконструированием на основании отдельных фрагментов более общих ценностей культуры. Феномен идентичности связан с феноменом традиции, под которой понимается точка зрения современников на культурную значимость прошлого (Ж. Пуайон). Для изучения динамики провансальской / окситанской идентичности выделяем новации каждого периода – «вехи идентичности». Под этим понятием подразумеваются идентитарные референции, накапливающиеся или сменяющие друг друга в процессе исторического развития. В истории южнофранцузской идентичности был период инерционного угасания и нескольких периодов идентитарных подъемов различной силы. На протяжении веков переосмыс- ливалось прошлое, возникали новации, переформатировалась идентичность: каждый этап является новым, обладающим своими дифференциальными признаками – «вехами» идентичности. Среди них: культура трубадуров как референтная база (1); стигматизация альбигойских и религиозных войн (2); культурная матрица «вечного» Прованса, сакрализация и «музеификация» прошлого, роль творческой личности (фелибризм) (3); демифологизация культуру; рациональное обоснование идентичности (окситанизм), уход окситанского языка из реальной коммуникации и развитие вторичной, символической функции (4); виртуализация, «деперсонификация» идентичности; дистанцирование от прошлого (наше время) (5). Эти и другие «вехи» маркируют путь, который прошла южнофранцузская идентичность и обозначают общий вектор ее развития – подтверждение права на различия в условиях взаимодействия с доминирующей северофранцузской / общефранцузской культурой.

Цель статьи заключается в рассмотрении феномена Hybridité / Гибридность как точки пересечения языка и культуры в контексте понятий: «иной» – «чужой»; «граница»; «третье пространство»; «культурный перевод», «перевод», «культурный трансфер» и др. С учетом концепций М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Р. Якобсона, Ж. Дерриды, К. Леви-Строса, Х. Бхабха, Б. Кассен и других авторов, а также словарных дефиниций, устанавливается, что эволюция лексемы Hybridité/Гибридность представляет собой тройной трансфер: 1) из одного языка (французского) во многие языки; 2) из одной терминосистемы в общий язык и другие терминосистемы (биология – филология – общий язык – антропология, культурология и др.); 3) из одной культуры в другую / другие. Лексема обладает значениями гетерогенности, перехода границ, от- сутствия фиксированной структуры, высокой степени изменчивости, а также коннотациями: положительными (креатив, жизненная сила, появление нового), отрицательными (неправильное, испорченное), в научной речи – нейтральными, в отдельных случаях – сниженными (неструктурированное). Феномен гибридности лежит в основе ряда теорий, устанавливающих разные напрaвления межкультурного взаимодействия в рамках дихотомии «иной» – «чужой»: 1) aкцент на культурных различиях, имитации, амбивалентности и бесконечной гибридизации культурных символов (теория постколониального дискурса Х. Бхабха); 2) констатация различий и поиск интеграции (интеграция непереводимых знаков у Ю.М. Лотмана; концепция непереводимого в философском дискурсе Б. Кассен).

В статье изучается взаимодействие двух факторов — гибридности и границы — на примере языкового образования и функционального полилингвизма. Теоретической основой работы является концепция Л.В. Щербы о взаимосвязи языкового образования со многими дисциплинами. Выявлено, что феномен гибридности связан с идеей преодоления границ, перемешивания, гетерогенностью состава учащихся, представляющих разные страны и регионы; принадлежностью учащихся к разным культурам, в том числе образовательным; гибридными формами обучения — очной и дистанционной; концепцией би- и полилингвального обучения иностранным языкам и культурам. Это обуславливает актуальность темы, рассмотренной в культурологическом аспекте. Показано, что при использовании полилингвального формата мобилизуются ресурсы нескольких языков, находящихся в ситуации функциональной дополнительности; развивается функциональный плюрилингвизм, поддерживающий интегрированную систему коммуникации. Условием этого является систематический «переход границы» — смена кодов, или языков, с целью освоения и передачи содержания конкретной дисциплины (транслангуирование/translanguaring). Ставятся вопросы о путях трансфера знаний и концептов в полилингвальном контексте и о качестве сформированного знания: интегрированного или дезинтегрированного. Рассматривается понятие информационной грамотности (littératie/ literacy), подразумевающее использование информационных ресурсов на иностранных языках, в том числе цифровых, в целях воспитания личности, владеющей несколькими языками и источниками информации.

В статье рассматривается терминология исследований культурной памяти — обозначений референтных точек и/или векторов культуры, важных для идентификации человека и коллектива. Показывается, что символизация культуры может происходить в разных формах — автор рассматривает номинации, которые используются во франкоязычной научной литературе при разработке концепций мест (lieux): мест памяти, мест знания, не-мест, мест перехода. Большая часть наименований с компонентом место все еще близка к метафорам и недостаточно известна русскоязычной аудитории. В статье поставлена цель проследить эволюцию ряда обозначений, предложенных франкоязычными авторами второй половины XX — начала XXI в. в рамках теорий мест культуры, которые могут найти более широкое применение в отечественной науке. На материале Франции и Квебека устанавливается, что во франкоязычном научном дискурсе референтные точки культуры могут ассоциироваться с символикой мест и отражать две стороны бытования самой культуры: статическую и динамическую. Эти стороны взаимообратимы: в процессе развития культуры и языка возникают новые референции, при этом «старые» референции хранятся в памяти, забываются и вновь всплывают на поверхность, пересматриваются и перерабатываются. Взаимообмен и переосмысление старых и новых референтных точек, мест памяти и мест перехода являются признаком и условием развития общества, культуры и дискурсов об обществе и культуре на разных этапах истории.

Статья имеет целью изучить современные аспекты варьирования языкового и культурного пространства и уточнить подходы к его рассмотрению на примере франкоязычного пространства. Показана роль романских исследований в выработке принципов изучения пространства, установления пространственных закономерностей, картографирования и создания атласов. Доказано, что особенностью романской школы ареальных исследований является возрастающее стремление отразить связь языка и культуры. С учетом этих особенностей устанавливается, что франкоязычное пространство представляет собой обширный разорванный ареал, имеющий ядро и региональные центры, демонстрирующий тенденцию к расширению, обладающий относительной целостностью, которая поддерживается взаимосвязями и тенденциями развития составляющих его зон. Вопрос о том, сохраняется или ослабляется единство франкофонного ареала по мере его расширения, требует дальнейшего изучения. Результаты проведенного исследования подтверждают имманентный характер вариативности как свойства языка, сложность взаимоотношения «центр» — «периферия», роль границ в языке и культуре, значение самооценки говорящих в поддержании целостности ареала. Эти вопросы важны для изучения не только франкофонного ареала, но и ареалов других наднациональных сообществ, сформированных на базе иных языков — романских и не романских.

Статья посвящена обозначениям в языке референций культуры, формирующих и отражающих чувство идентичности ее носителей. Среди них образ ≪своего пространства≫, который маркируется и формируется при помощи особых слов, относящихся и к языку, и к культуре. С учетом работ Ф. Броделя, П. Нора, Р.А. Будагова, Л. Февра, А. Рея, М. Озуф и др. обосновывается понятие ≪форс-слов≫ (mots-force / lieux de force), имеющих длительную историю, отражающих культуру и ценности коллектива, обладающих эмоциональной силой и исторически изменчивых. На материале словарей, научных, научно-популярных и художественных текстов, интернет-сайтов устанавливаются два полюса представлений французов о самих себе. Первый маркируют лексемы, ассоциированные с гражданским обществом (Patrie — Nation — Etat / Nation, Сontract, Drapeau; Republique). Второй реконструируется в статье на основе лексем Pays, Paysages, Terroirs, Villages, Langues (мн. ч.) и ассоциируется с ценностями частной жизни, идеей родной земли, локальной и семейной памятью. На примере указанных лексем выявляется, что характер форс-слов и направленность их развития не являются раз и навсегда данными: в одних обстоятельствах происходит развитие идентифицирующей функции слова, в других — ослабление форс-слова и утрата им силы эмоционального воздействия и способности быть маркером идентичности.

В статье рассматриваются процессы, связанные с формированием системы обозначений Франции на примере хоронима L’Hexagone и его взаимосвязей с другими наименованиями: la France, la Gaule, la V-me République и др. С учетом работ А.В. Суперанской, Р.А. Агеевой, Г.С. Доржиевой, Г. Башляра, А. Доза, А. Дориона и др. проводится анализ лингвистических и социолингвистических данных, засвидетельствованных в словарях, художественных, публицистических и научных сочинениях, на интернет-сайтах. Целью статьи является установление места наименования Hexagone в системе полионимов, обозначающих страну Франции и квалификация ассоциаций, лежащих в основе этого наименования. Показывается, что среди них образ правильной геометрической фигуры (круга, квадрата, шестии восьмиугольника), имеющий геополитические, идеологические и эстетические коннотации. Ряд коннотаций сближает этот образ с «переживаемым пространством» в понимании Г. Башляра и метафорой пространства-вместилища Дж. Лакоффа и М. Джонсона. Подчеркивается вариативность обозначений Франции, образующих систему полионимов, обозначающих страну и отражающих развитие чувства идентичности французов. Проявлением этого чувства является сенсорное восприятие пространства коллективной идентичности как гармоничного и защищенного, что проявляется, в частности, в наименовании Hexagone.