Анастасьева Ирина Леонидовна

Статья посвящена исследованию феномена игровой культуры в творчестве немецкого мыслителя, философа, религиозного деятеля XV в. Николая Кузанского, автора книги «Игра в шар», оказавшей влияние как на представителей немецкой классической философии и литературы (Гете, Фр. Шлегеля), так и на отечественных деятелей культуры (Вл. Соловьева). Стремление кардинала решить теософские задачи с помощью точных наук, фокусируя свое внимание на математических символах, определяют специфический характер игровой семантики в его трудах. Объясняя собеседникам правила игры и ее цель, Николай Кузанский стремится привить им мистическое сверхразумное созерцание, ибо это наивысшая ступень человеческого познания. Повествование в книге сводится к попытке философского постижения реальности, к тому, чтобы с помощью игры научить человеческий ум философскому познанию космоса, жизни, Бога. Игра символизирует собой духовные устремления и познавательные возможности человека, она способствует самоопределению личности, ее нравственному становлению, стимулирует духовный и интеллектуальный рост человека. В беседе со своими условными учениками Николай Кузанский пытается прояснить символические и мистическое значение игры, фактически подведя их к пониманию игры как феномена человеческого бытия. Игра в шар, придуманная философом, в аллегорической форме объясняет тайны мироздания, взаимоотношений между человеком, Богом и бесконечным и проводит параллель между творческим актом человека и действиями высших сил.

В статье актуализируется понятие игровой культуры, исследуются специфические черты игровой культуры в контексте русского Ренессанса рубежа XIX–XX вв., дается оценка игровым экспериментам в области формы и содержания художественной литературы, а также бытового поведения, наличия литературного псевдонима, создания литературных обществ, собраний, группировок, игрового соблюдения культовых обрядов, создания литературных мистификаций – все это с опорой на положения и утверждения, сформулированные в книге Й. Хейзинги “Homo Ludens”. Игровая стихия, проникнувшая в культуру рубежа XIX–XX вв., заполнила собой все стороны общественной жизни. Причины игрового Ренессанса, всколыхнувшего сознание деятелей искусства, пробудившего творческий потенциал писателей, художников, театральных деятелей и так далее, объяснить сложно. Но с огромной степенью уверенности можно утверждать, что игровая культура распространила свое влияние и на остальные сферы человеческого существования: экономику, политику, юриспруденцию, точные науки, – оплодотворив их креативной энергией, обогатила эти сферы деятельности возможностью влиять на формирование и развитие талантливой личности. Целью деятелей культуры не было стремления превратить игру в область знания, способного исследовать поведение других людей, влиять на них и управлять ими. Явление игровой культуры приняло черты спонтанности и свободы.

Невзирая на то, что основные идеи П.А. Флоренского были сформулированы сто с лишним лет назад, они остаются актуальными и по сей день. Очевидно поэтому их огромное влияние на современников-литераторов (в первую очередь среди современников философа нас интересуют писатели, такие как Д.С. Мережковский, чье творчество во многом созвучно религиозным установкам философа, и младший современник Флоренского М.А. Булгаков, хотя и посвятивший свой «заветный роман» Иешуа Га-Ноцри, но не считавшийся религиозным писателем ни в 1930-е годы, ни сейчас). Известно, что двумя столпами творчества Павла Флоренского были религия и математика, однако идея научного подхода к исследованию основ христианства не является открытием философа; еще Николай Кузанский, кардинал Римской католической церкви, теолог и математик XV в., был уверен в том, что научиться понимать высший замысел возможно при помощи точных наук. В докладе предпринята попытка выявить проявление (созвучие) идей, сформулированных П.А. Флоренским в его книгах «Мнимости в геометрии» и «Иконостас», в творчестве Д. Мережковского и М. Булгакова.